Брылин Александр Иванович
Чаще всего в публикациях и телевизионных передачах на генеалогические темы речь ведется о дворянском родословии, выявлении причастности к родовитым фамилиям, известным деятелям прошлого.
Но как же быть человеку простого происхождения, чьи предки не имели высоких чинов и званий, хотя и жили со знатными в одно время, трудились, воевали, погибали, участвуя тем самым в общем ходе истории своего Отечества.
Более трех с половиной веков стоит наше село Покровское (Артемовский район Свердловской области) на небольшом притоке Ирбит-реки. Село чрезвычайно интересно в историческом отношении. Это отмечал еще известный уральский краевед прошлого века Наркис Чупин. Появившись как монастырское поселение, указом Петра Великого село приписывается к Невьянскому, а затем передается Нижне-Тагильскому заводам Демидовых. В результате решительных протестов против произвола заводских приказчиков покровские крестьяне, после ста с лишним лет пребывания в кабале, добиваются освобождения от приписки.
К началу XX века в селе, ставшем самым крупным в Ирбитском уезде, проживало более восьмидесяти старинных крестьянских династий. Их родоначальники, в большинстве своем выходцы с Русского Севера, появились на Урале еще во времена царствования первого из Романовых – царя Михаила Федоровича. Тогда в основном первопоселенцы были еще безфамильными. Здесь на уральской земле, в Покровском они стали Абакумовыми, Фадеевыми, Писчиковыми, Ознобихиными, Хмелевыми, Сосновских, Пономаревыми, Гладких...
Войны, революции, репрессии и бесчисленные реорганизации и перестройки нашего века отразились на судьбах каждой семьи. Ныне много выходцев из Покровского живет в районном центре Артемовском, в областном Екатеринбурге. Их можно встретить и во многих других городах России и за ее пределами.
Как известно, в прошлом миграции населения были минимальны. Родители чаще всего женили своих сыновей на жительницах своего села и деревень своей волости. С годами дальнее и близкое родство все больше соединяли крестьянские семьи.
О своих предках из рассказов родни я знал не много. Мои родители из старинных крестьянских династий села – Брылины и Загвоздкины, мои бабушки – из Гладких и Пономаревых.
Уже в зрелом возрасте, пытаясь приоткрыть завесу времени и расширить знания о своей родословной, пришлось перелистать многие метрические книги Покровской церкви прошлого века, сохранившиеся, к счастью, в государственных архивах. Поиск позволил выявить новые фамилии односельчан, связанных родственными отношениями с моими предками. Все они представители крестьянского сословия.
Известно, что государственные крестьяне в России, какими были и мои земляки-предшественники, не только в поте лица трудились и платили подати, но и несли воинскую службу, признавая защиту Отечества своим священным долгом, не уступая в патриотичности представителям дворянства. И тот, кто прошел долгую царскую службу, гордился этим и пользовался особым уважением селян. В документах, в том числе и церковных, человека, честно отслужившего "вере, царю и Отечеству" и вернувшегося на родину, записывали непременно с указанием его воинского звания: "отставной рядовой", "временно отпущенный". А кое-кто постигнув азы воинской власти и грамоты возвращались унтер-офицерами. Все отслужившие положенный срок имели весьма важную привилегию: не платили государственных налогов.
За двадцать пять лет службы солдату доводилось побывать во многих краях, даже чужих станах, участвовать в сражениях. И его, как человека бывалого, односельчане старались пригласить в восприемники (крестные отцы) или свидетелем (поручителем) на свадьбу. Он и байку интересную расскажет, и песню неслыханную в наших краях споет и по жизни совет даст. Наверное такими и были мои далекие сродники, имена которых сохранили церковные метрические записи: Ермило Абрамов Брылин – бомбардир Туркестанской артиллерийской бригады, отставные рядовые Федор и Яков Брылины, унтер-офицер Яков Гаврилов Абакумов, Стефан Игнатьев Гладких, Федор Федоров Писчиков – феерверкер 4-го класса.
Один из сыновей моего деда в пятом поколении – Василия Михайловича – Иван Васильевич был взят в рекруты в 1828 году. Его имя больше в метриках не встречается. Видимо, он не вернулся в родное село. Брат моего деда – Кузьма Максимович – упоминал как-то о ком-то из предков, загинувшем "за веру, царя и Отечество". Заглянув в историю, не трудно определить, что за время службы Ивана Васильевича самой крупной баталией было усмирение восставших с целью отделения от Австрии венгерцев в 1848 году. Тогда по просьбе австрийцев Николай I направил русские войска и "усмирил" двухсоттысячную армию венгерцев. Эта великодушная помощь австрийскому императору записана в русскую историю как подвиг русского оружия. Несомненно, это стоило многих жизней простых русских солдат, каким и был крестьянский сын из Покровского – Иван Васильев Брылин. Может именно его судьбу повторил мой родной дядя Флегонт Иванович (1925 +1956). После Великой Отечественной войны он десять лет служил в советских войсках, дислоцированных в Болгарии, Германии, Австрии, Венгрии. Осенью 1956 года советское правительство по просьбе венгерских властей бросило свои войска усмирять поднявшихся на борьбу против внедрения в их стране сталинских порядков. Батальону, где старший лейтенант Ф. И. Брылин был начальником штаба, пришлось вести бои в Будапеште с воинской частью, перешедшей на сторону повстанцев. Советское правительство наградило посмертно Ф. И. Брылина орденом.
Так появилась могила Брылина в венгерской столице Будапеште. Отмечу, что солдатские брылинские могилы есть под Москвой, Ленинградом, Сталинградом, Варшавой... Всего в годы Великой Отечественной войны на фронтах погибло 25 представителей нашей фамилии.
Часто мы забываем, что в начале века прошла Первая Мировая война. Под ружье было поставлено все крестьянство России. Сколько было среди них моих земляков-однофамильцев? Узнать непросто. Знаю только то, что мой отец Иван Никандрович был тяжело ранен в Румынии, его двоюродный дядя Михаил Павлович стал Георгиевским кавалером, а другой дальний родственник – Иван Тарасович – с той войны не вернулся.
Мои детство и юность прошли в Покровском. Мы жили на небольшой улочке, где к нашему порядку брылинских домов примыкал такой же ряд – "фадеевский". Пожалуй впервые в жизни, довелось увидеть одну из этих близких фамилий с именем Александр Фадеев, напечатанную на титуле книжки "Метелица", которой мы зачитывались (это фрагмент из "Разгрома" для детского чтения). Но только после первого издания в "Роман-газете" "Молодой гвардии" на селе заговорили о причастности писателя к покровским Фадеевым. Старожилы даже указали место, где еще до войны стоял неказистый домишко отца писателя Александра Ивановича Фадеева (1862 +1917). Это его сын А. А. Фадеев был секретарем Союза писателей СССР, вице-президентом Совета Мира, автором известных книг. Это он нашу обыденную покровскую фамилию сделал всемирно известной. Ныне по разному относятся к имени Фадеева-младшего, и тому есть серьезные причины. Но из истории страны, литературы, борьбы за мир имя Фадеева не вычеркнуть. Его известность, творчество и талант остаются.
Много лет я занимаюсь изучением родословной покровских Фадеевых. Кроме известного литератора, сама по себе интересна личность его отца А. И. Фадеева, десятки крестьянских биографий с примечательной, к сожалению порой трагической, судьбой. С годами выявлялись все новые и новые представители династии, росла таблица с генеалогическими линиями Фадеевых, устремляясь в прошлое к родоначальнику. Его имя установил екатеринбургский генеалог М. Ю. Елькин. Он отыская в документах XVII и XVIII веков имена первых поколений Фадеевых, что соединило наши поиски в единую родословную таблицу.
Писатель как-то упоминал, что при встречах с однофамильцами пытался обнаружить родственные связи, но этого ни разу не удалось. Александру Александровичу не было известно, что его покровские предки получили фамилию обособленно от других однофамильцев: от Фаддея Ильина Ногина, государева крестьянина Устюжского уезда Утмановской волости, переселившегося в 1668 году "за Камень" (так в те времена часто называли Уральские горы) и ставшего крестьянином монастырского села Покровское.
Ныне в селе и в районном центре Артемовском живет много представителей этой фамилии. И тот кто может правильно назвать имена и отчества деда и прадеда чаще всего вписываются в общую родословную схему Фадеевых.
Разумеется многих моих земляков – носителей этой фамилии интересует в каком родстве они с писателем. Поскольку все покровские Фадеевы происходят от одного родоначальника, то все они родня, только в разной степени, как принято говорить, "разных колен". Самая близкая к писателю из ныне живущих - Евдокия Алексеевна Абакумова (урожденная Фадеева), рождения 1902 года. Она троюродная сестра отцу писателя.
Но не только Фадеевы родственники знаменитости. Еще при жизни сестры писателя Татьяны Александровны, мне удалось заочно свести ее с ее троюродным братом – Николаем Ивановичем Абакумовым. Кстати, бабушка писателя Апполинария Тимофеевна Фадеева (урожденная Абакумова) приходится двоюродной тетей моей бабушке Пелагее. Значит и мой отец в родстве с Фадеевым. Но тут надо сказать, что еще в 1761 году мой дед в шестом колене Михайло Иванов Брылин (1742 +после 1828) женился на Мокриде Дементьевне Фадеевой (1737 +около 1800), породнив тем самым еще два с половиной века назад две старые крестьянские династии на селе. Но здесь надо отметить, что фадеевский род также когда-то породнился и с другими местными династиями – Стригановыми, Хмелевыми, Сосновскими, Соколовыми, Зыряновыми, Загвоздкиными и другими покровскими фамилиями. Это лишь доказывает, что практически все мои земляки-покровчане, всех восьмидесяти старинных фамилий настолько связаны родственными отношениями, что каждый каждому как-то свой. Вот только три карточки из моей родословной картотеки. По ним значится, что мой прадед Максим Артемьевич Брылин женился на Парасковье Родионовне Писчиковой; ее сестра Степанида вышла замуж за Василия Еремеевича Воробьева, сестра которого Акулина Еремеевна была женой брата моего другого прадеда Самсона Ивановича Гладких. Вот родственная завязка сразу четырех фамилий!
В Артемовском и в шахтерском поселке Буланаш живет много выходцев из нашего села. Наташа Лазарева родилась на Буланаше. Ее имя уже известно как молодой писательницы, автора неповторимых "Прабабушкиных сказок", получивших высокую оценку специалистов-литературоведов, в том числе и присвоение Лесковской премии. Многие сказки ее увидели свет на страницах журналов "Урал" и "Уральский следопыт". В своем творчестве Наташа использует фольклорные воспоминания своих бабушек и прабабушек по материнской линии – покровчанок Гладких, Писчиковых, Сосновских. И тут у меня опять усматриваются общие корни.
Имя родоначальника моей фамилии установил упоминаемый выше Михаил Юрьевич Елькин. Оказалось, что это Иван Алексеев сын Брилин (до 1648 +после 1680) – выходец из Пинежского уезда. В 1668 году он стал крестьянином Невьянского Богоявленского монастыря, что на реке Нейве недалеко от слияния с Режом. Тогда фамилии еще не были устоявшимися и иногда его записывали под прозвищем, образованным из названия его родного уезда – "Пенежанин". Трое его сыновей известны как покровские крестьяне. А в 1703 году все они были записаны приписными крестьянами демидовского Невьянского завода. Среди них и мой дед в восьмом колене – Гаврило Иванов сын Брилин (1680 +1722/44), который согласно отдаточной ведомости "пахал пашню на себя, да в манастырской земле 2 десятины, имел сенных покосов 200 копен", за что "в манастырский выдел платил хлебом 5 мер (25 пудов), в работное время работал по 8 дней, по две сажени рубил дров". С этого времени он приписной к Невьянскому заводу Никиты Демидова, где уже за себя, жившего с ним брата и сына Ивана отрабатывал подушную подать и другие сборы с крестьян на заводских работах.
Объединив свои изыскания с М. Ю. Елькиным мы составили обширную родословную роспись. Благодаря этому проявилась степень родства со многими моими однофамильцами, появилась возможность проследить историю расселения Брылиных по Покровскому, образование отдельных родовых ветвей.
Более сорока лет мы проработали с Алексеем Николаевичем Брылиным (род. 1926) на Егоршинском радиозаводе. Он первый из нас, пришедший в цеха в годы войны в пятнадцатилетнем возрасте, вышел в "начальство". В семнадцать лет он бригадир, в двадцать – мастер. Другой однофамилец, полный тезка – Александр Иванович Брылин (род. 1928), как и я, жил в Покровском и в одно время со мной переехал в Артемовский, где мы поставили собственные дома недалеко друг от друга. Не счесть, сколько раз перепутывали нашу почту, извещения, повестки. Частенько, разыскивая меня как краеведа, подъезжали к нему. Оказалось: оба сверстника мои сродники в шестом и седьмом коленах.
Совсем неожиданным для меня оказалось, что родоначальник Корепановых, живших в селе с конца XVII века, переселился в Покровское из той же Кеврольской волости Пинежского уезда, что и первый из моих предков, основавший династию Брылиных. В наше время на Ключах (ныне улица Стриганова) жила большая семья Григория Денисовича Корепанова. Мой старший брат Николай учился с его старшим сыном Михаилом – будущим солистом Уральского Народного хора; второй мой брат Флегонт учился вместе с Кирилом, ставшим в годы войны кавалером орденов "Славы"; я сам учился со Степаном – впоследствии чемпионом Таджикской ССР по тяжелой атлетике; моя жена училась вместе с Семионом, работавшим после управляющим колхоза; а мой младший брат Анатолий – соученик Евгения, ныне полковника Российской армии. Наши отцы оба стали железнодорожниками, знали друг друга и часто встречались. А вот родственных связей с давними кеврольскими земляками не было. И дело тут в том, что Корепановы исповедовали старую веру, переехав в Сибирь после раскола православной церкви.
Как-то по телевидению известный политический деятель и дипломат Эдуард Шеварнадзе во время интервью не только признался, что он верит в то, что когда-то каждый из нас живущих ныне, уже проживал свою жизнь в облике кого-то из предков, но и заявил, что теперь это научно доказано.
Если следовать этой теории, то когда же и в ком из предков я уже жил? Может я повторяю моего прадеда Максима Артемьевича (1833 +1895), который за сто лет до меня жил в том же Реченском порядке (ныне улица Калинина) брылинских домов, женился на девушке Парасковье Писчиковой со старейшей в селе Заимской улицы (теперь часть улицы Ленина). Не знаю, было ли это его желание или воля родителей. И почему я тоже "риченский парень" через век, движимый только сердечным чувством, нашел судьбу на той же Заимке, в семье ветеринара Писчикова?
Но своего прадеда по годам я уже пережил. И тогда может я двойник представителя следующего колена – прадеда Артемья Васильевича (1803 +1876)? Как жаль, что я о нем ничего не знаю. Пока удалось установить имя его жены – Акилины Андрияновны. Из рассказов бабушки Палагии Харитоновны запомнился лишь один эпизод.
... В голодный год не в каждом доме имелся кусок хлеба. Семья Артемья жила более-менее справно. Женщины пекли хлеб раз в неделю. Готовые ковриги горячими выносили в амбар "на вольный дух", но со временем стали по утрам недосчитывать одну-две булки хлеба. Ночью Артемий с топором в руках сел караулить. Незванный гость в полночь спустился сверху. Там
он заранее выдернул несколько гвоздей и отгибал две тесины, проникая в лаз. Вор подошел к полке с хлебом, перекрестился и вслух произнес: "Господи, прости мя. Возьму одну – хватит ребятам-то поесть." От услышанного Артемий не мог даже прикрикнуть на вора, найдя в себе силы сказать только вслед: "Больше ночью не ходи, посылай днем ребят – покормим как-нибудь."
Но, к сожалению, не дано знать многого о своих предках. И нам никогда не узнать с кем из них схожи наши судьбы. Одно могу сказать, что соединив судьбу со студенткой медицинского училища, потомственной покровчанкой Зинаидой Ивановной Писчиковой, с которой завершаем вместе уже пятый десяток совместной жизни, наши родственные связи многократно умножились. Она не только жена и мать моих детей, но и сестра в шестом и в седьмом поколениях и по отцу и по матери Загвоздкиной, и еще не раз дальняя родственница.
Есть мнение, что своими корнями люди начинают заниматься в старости. И это верно. И я тут не исключение, ибо живу восьмой десяток лет. Молодежь к своей родословной относится сдержаннее. И я радостно удивился, когда мои дети и внуки увидели свою родословную роспись за двенадцать поколений. Каждый вычерчивал свою ветвь от родоначальника до собственного имени. Разумеется ребятишек хватило ненадолго. Но ведь что-то осталось в их памяти навсегда. И придет время – взойдут в их душах зароненные зернышки, ибо уже и теперь иногда кому-то из них хочется показать свою родословную друзьям, родственникам.
В заключение я бы хотел, чтобы читающий эти строки не спешил обвинять меня в стремлении как-то притянуть себя в родственники к известным выходцам из села. Это не так. Просто на примере собственной родословной мне было легче установить и показать, что каждый мой земляк, принадлежащий к одной из старинных фамилий, тесно связан родственными узами со всеми покровскими династиями, тринадцать поколений которых на протяжении более трех с половиной веков вместе с другими простыми людьми творили уральскую историю, оставаясь "неродословными" или, как их еще называют, "неродовитыми". Считаю, что генеалогическое древо любого уральского крестьянина также интересно, как и история дворянского или купеческого рода.