Глава из книги: Кручинин А. М. Зачарованный фронт. Бои в лесном Зауралье в июле-октябре 1918 г. – Екатеринбург, 2016.
В июне 1918 г. для усиления красных войск, действующих против чехословаков, из центра на Урал были отправлены значительные подкрепления. В их числе был 5-й Волынский номерной батальон, сформированный в Петрограде на базе лейб-гвардии Волынского запасного полка. Батальон был направлен на Екатеринбург-Челябинское направление и на 3 июля насчитывал 459 штыков, 12 пулеметов и одно артиллерийское орудие. Его командиром был перешедший на службу к большевикам бывший штабс-капитан 56-го Сибирского стрелкового полка Андрей Иванович Федоровский[1]. 15 июля в районе станции Маук Восточно-Уральской железной дороги батальон был атакован чехословацкими ротами 3-го Яна Жижки полка и после короткого боя, потеряв половину своего состава, все пулеметы, орудия и весь обоз, отступил к станции Верхний Уфалей[2]. После этого поражения 5-й Волынский батальон был отведен через Екатеринбург и Егоршино в город Алапаевск. Во время этих переездов немалая часть красноармейцев по разным причинам покинула батальон. В Алапаевске на базе остатков батальона и мобилизованных жителей Покровской волости Ирбитского уезда и Режевской волости Екатеринбургского уезда начал формироваться новый двухбатальонный Волынский полк.
Уже во время формирования Волынского полка мобилизованные крестьяне зауральских волостей ощутили на себе все прелести новой Рабоче-Крестьянской армии. 18 августа у женской гимназии Алапаевска очевидцы могли наблюдать картину глумления над вновь призванными красноармейцами со стороны командира Волынского полка А. И. Федоровского, причем последний был сильно пьян. Он нарочно подавал неправильные команды и развлекался над недоумением и перемешиванием красноармейцев. Встретив, еще перед этим, на улице комиссара Запасного полка Бурова, А. И. Федоровский объявил тому, что командир Запасного полка Зеленцов был в нетрезвом виде и наговорил ему всяких грубостей. При расследовании выяснилось, что командир Волынского полка хотел свалить всю вину с себя на совершенно не причастного к его фокусам человека. Когда вся эта история дошла до начальника Восточной дивизии Г. И. Овчинникова, он хотел отстранить А. И. Федоровского от командования, но затем передумал, так как полк уже получил приказ и грузился для отправления под станцию Реж[3].
Волынский полк срочно выдвинулся на фронт и принял 19 августа Режевской участок, где в его состав был включен Алапаевский рабочий батальон. С этого времени Волынский полк имел три батальона и все положенные по штату полковые команды, насчитывая всего 1640 человек, в том числе 1056 штыков, 22 сабли, 18 пулеметов и два орудия. Для усиления ему был придан бронепоезд[4]. С 23 августа по 4 сентября на участке между станциями Крутиха и Реж произошло несколько боевых столкновений между Волынским полком и чехословацко-белым отрядом, в общем-то с ничейным результатом, а затем на фронте настала тишина. Мобилизованные в состав полка крестьяне Покровской и Режевской волостей воевать не хотели. Рано утром 9 сентября большинство красноармейцев и командиров Волынского полка самовольно оставили свои позиции: около пятисот человек из них разбежались по домам, а свыше пятисот перешли на сторону белых, передав им бронепоезд, паровозы, вагоны, пулеметы, винтовки и боеприпасы. К исходу 9 сентября красных войск на Режевском участке не осталось, и командованию 1-й Уральской дивизии пришлось принимать срочные меры для закрытия разрыва своего фронта.
Переход Волынского полка на сторону противника привел к резкому изменению обстановки под Егоршино и Алапаевском, и перевес в боях стал клониться в пользу белых. Красные войска с трудом удерживали фронт, и прорыв чехословаков к Нижнему Тагилу окончательно решил дело: красным пришлось оставить Егоршино и Алапаевск. Перешедшие на сторону белых волынцы вступили в Народную армию и после взятия Алапаевска были распущены по домам. Зимой и весной 1919 г. многие из них были мобилизованы в Русскую армию адмирала А. В. Колчака. После ее крушения зимой 1919–1920 гг. бывшие волынцы оказались мобилизованными в Красную армию и участвовали в боях в Сибири, вынужденные, часто помимо своей воли, воевать то на одной, то на другой стороне. Многие из них благополучно вернулись в свои родные деревни и села и приступили к труду и мирной жизни, надеясь, особенно после постановления ЦИК и СНК СССР к 10-й годовщине революции, на прощение со стороны новой власти. Однако советская власть не прощала своих врагов. Репрессии против бывших волынцев начались сразу же после их возвращения в родные края.
Жителя села Покровского Евгения Лукича Лобанова осудили в 1920 г. за добровольный переход к белым в составе Волынского полка, он отсидел один год и три месяца и был освобожден по амнистии[5]. Покровчанин Петр Матвеевич Пономарев был в начале 1920 г. захвачен в Сибири в плен красными партизанами П. Е. Щетинкина. По возвращении на Урал в 1921 г. он был арестован, приговорен за службу у белых к одному году исправительных работ и тоже освобожден через шесть месяцев по амнистии[6].
Уроженец села Покровского Ефим Васильевич Черемных в феврале 1919 г. был мобилизован в армию адмирала А. В. Колчака. Он отступал с ней до Томска, где сдался красным и с 24 декабря 1919 г. стал служить в РККА санитаром. 5 января 1920 г. он вступил в РКП(б), после демобилизации в конце 1921 г. вернулся в родное село и устроился на работу в Егоршинский исполком. В июне 1927 г. Е. В. Черемных за сокрытие при вступлении в партию перехода к белым с волынцами и активное участие в боях был из партии исключен, и материал на него передан в ОГПУ. Следствие показало, что кроме перехода к белым и службы в армии адмирала А. В. Колчака Ефим Васильевич более ни в чем не виновен, 19 октября 1927 г. дело на него было прекращено, и он был освобожден из-под стражи[7].
Отбытие наказания в 1920–1921 гг. и даже постановление ЦИК и СНК СССР от 2 ноября 1927 г. об амнистии лиц, служивших в белых армиях, не были препятствием для новых репрессий в отношении бывших волынцев. В декабре 1929 г. Евгений Лукич Лобанов был вновь арестован и осужден как один из главных участников организации сдачи в плен белым Волынского полка. 29 января 1930 г. Особое совещание при коллегии ОГПУ Урала постановило заключить Е. Л. Лобанова в концлагерь на три года, и в октябре 1930 г. он прибыл в Вишерлаг. В октябре 1932 г., по отбытии срока, он был сослан еще на три года в Северный край[8]. Крестьянин-единоличник Петр Матвеевич Пономарев из-за своей острой ненависти к советским порядкам находился под постоянным вниманием ОГПУ. В 1926 г. он был осужден на четыре года за причастность к убийству селькора М. С. Черемных и отсидел тринадцать месяцев. В 1929 г. он был приговорен к одному году за укрытие хлеба, а в 1930 г. вновь судим за угрозы колхозникам. В 1931 г. он был опять привлечен к ответственности, но скрывался, после появления дома был все-таки арестован и получил три года концентрационного лагеря[9]. Дальнейшая их судьба неизвестна.
В декабре 1929 г. под прицел ОГПУ попал бывший волынец, житель села Покровского Зиновий Артемьевич Абакумов. Он был приговорен к пяти годам концлагеря и отсидел три года и семь месяцев[10]. В начале проведения репрессивной кампании 1937 г. З. А. Абакумов был снова арестован. 25 августа тройка при Свердловском управлении НКВД обвинила его в том, что в 1918 г. он вел агитацию за сдачу Волынского полка, а после сдачи вступил в белый карательный отряд капитана А. Н. Удинцова. З. А. Абакумов был приговорен к высшей мере наказания и 31 августа 1937 г. расстрелян[11].
Большая операция НКВД по бывшим волынцам началась 11 декабря 1935 г. с агентурного донесения егоршинского секретного сотрудника Плотникова. В донесении сексота были перечислены пять бывших участников сдачи Волынского полка, работавших в 8-м вагонном участке станции Егоршино, откуда их собирались уволить как людей, чуждых стахановскому движению. Это были мастер Иван Алексеевич Потапов, расценщик Кирилл Кузьмич Воробьев и рабочие Алексей Малофеевич Подшивалов, Илья Алексеевич Подшивалов и Иван Ильич Пономарев[12]. Донесение пришло уполномоченному оперативного пункта транспортного отдела госбезопасности НКВД по станции Егоршино Гилеву, который сообщил об этом своему руководству. В ответ он получил приказ собирать на этих людей компрометирующий материал и «завести агентурную разработку “Волынский”». В августе 1937 г. начались аресты и допросы.
На допросах волынцы рассказывали подробности перехода своего полка на сторону белых. Мастер И. А. Потапов показал, что полк занимал оборону вдоль реки Быстрой, в пяти километрах от Режа, а сдача полка произошла у речки Озерной, в восемнадцати километрах от Режа. Он назвал фамилии знакомых ему участников сдачи полка – командира одной из режевских рот Владимира Ушакова и режевлян Ивана Александровича Владыкина, Владимира Григорьевича Чернышева и Якова Коковина. И. А. Потапов рассказал, как после сдачи режевские роты вернулись и заняли Режевской завод. Обвиняемый Алексей Малофеевич Подшивалов, крестьянин деревни Малая Трифонова и бывший рядовой 3-й покровской роты, показал, что, приняв решение перейти на сторону противника, делегатом для связи с белыми выбрали его – А. М. Подшивалова, а также его однофамильца Григория Игнатьевича Подшивалова и Василия Синюхина. Сдача полка была произведена за Режевским заводом. А. М. Подшивалов назвал имена еще четырнадцати известных ему участников сдачи, проживающих в Егоршино и его окрестностях.
Житель села Покровского и бывший рядовой Волынского полка Петр Матвеевич Пономарев рассказывал на допросах, что наиболее активно за переход к белым агитировали роты из жителей села Покровского и командир 3-й роты Владимир Гаврилович Нехонов. П. М. Пономарев назвал имена еще девяти известных ему волынцев. Всего по этому делу было привлечено тридцать три человека, которые были обвинены в создании повстанческой контрреволюционной организации. 27 сентября 1937 г. четверо из них как активные участники сдачи Волынского полка были приговорены к расстрелу. Это были Григорий Киприанович Дроздов, Алексей Малофеевич Подшивалов, Ефим Гаврилович Подшивалов и Петр Матвеевич Пономарев[13].
В процессе допросов родилась легенда о невиданных зверствах белых, которые частью расстреляли приведенных к ним в плен бойцов китайской роты, а частью повесили на телеграфных столбах на перегоне от Копалухи до Монетной[14]. По другой версии, вся китайская рота была расстреляна белыми[15]. Ну, и наконец, еще по одной версии, китайцев, отказавшихся сдаться, волынцы расстреляли на месте сами, а на телеграфных столбах десятикилометрового перегона Копалуха-Монетная по приказу ротного командира В. Г. Нехонова повесили петроградских рабочих[16]. В 1956 г. во время реабилитации следователям КГБ по Свердловской области пришлось тщательно проверять, действительно ли были расстреляны и повешены красноармейцы – противники сдачи Волынского полка.
Допрошенные в 1956 г. в качестве свидетелей восемь участников событий сентября 1918 г. единодушно показали, что им ничего не известно о каких-либо массовых расстрелах или повешениях между Копалухой и Монетной, а один из этих свидетелей, бывший рядовой Волынского полка Гавриил Екимович Лобанов, рассказал, что он видел пленных китайцев, когда их грузили в вагон на станции Крутиха и куда-то отправляли[17]. Учитывая, что проводивший следствие по бывшим волынцам в 1937 г. начальник оперативного пункта дорожно-транспортного отдела НКВД по станции Егоршино Гуренко был еще в 1940 г. приговорен к десяти годам исправительно-трудовых работ за фальсификацию следственных материалов и незаконные аресты в 1937–1938 гг., решение тройки Управления НКВД от 27 сентября 1937 г. было отменено, и все проходящие по делу о волынцах были реабилитированы[18].
В 1937–1938 гг., помимо приговоренных по большому делу о волынцах, были репрессированы и другие участники сдачи Волынского полка. Расстреляны жители села Покровского командир 4-й роты Василий Матвеевич Загвоздкин[19], командир взвода 3-й роты Иван Федорович Гладких[20], командир отделения Филипп Петрович Гусев[21], рядовой 4-й роты Иван Николаевич Брылин[22], рядовой 3-й роты Василий Савельевич Смирнягин[23], рядовой Иван Матвеевич Пономарев[24], житель деревни Малая Трифоново рядовой Иван Ильич Пономарев[25]. Осуждены на десять лет жители села Покровского артиллерист Николай Арсентьевич Горбунов[26], командир взвода Петр Григорьевич Черемных[27], рядовой 3-й роты Михаил Матвеевич Сосновских[28], рядовой Терентий Ефимович Лобанов[29]. Репрессии продолжались и в более поздние времена. Так например, в 1944 г. бывший волынец, крестьянин деревни Першино Режевского района Никита Васильевич Черных был приговорен к восьми годам ИТЛ[30].
Иная судьба ждала упоминавшегося во всех следственных делах главного организатора перехода Волынского полка к белым командира 3-й роты Владимира Гавриловича Нехонова. В. Г. Нехонов родился в 1894 г. и был старшим сыном зажиточного крестьянина села Покровского, которому кроме земельного надела и строений принадлежало чугунно-литейное заведение. В 1911 г. Владимир окончил шесть классов Ирбитской гимназии и проживал с матерью в селе, являясь совладельцем литейного заведения. В 1915 г. Владимир Нехонов был призван на военную службу и зачислен в 157-й запасной пехотный полк, располагавшийся в городе Камышлове. Окончив полковую учебную команду, Владимир Нехонов был произведен в младшие, а затем в старшие унтер-офицеры и оставлен в полку в должности взводного. В 1916 г. он был направлен в действующую армию и назначен в 40-й пехотный Колыванский полк. В 1916–1917 гг. он участвовал в боях, был ранен, отравлен газами и за отличие в боях награжден Георгиевскими крестами 4 и 3-й степени[31].
Вернувшись после войны в село Покровское, В. Г. Нехонов был в мае 1918 г. мобилизован в Красную армию и в августе назначен командиром 3-й роты Волынского полка. После перехода к белым он участвовал в боях под селом Покровским и был переведен в 28-й Ирбитский полк горных стрелков. 28 октября 1918 г. по 7-й Уральской дивизии горных стрелков был издан приказ № 71, в котором за боевые отличия при переходе покровских рот на сторону войск Народной армии и при взятии станции Реж унтер-офицеры 28-го Ирбитского полка горных стрелков Владимир Нехонов, Иван Гладких, Петр Черемных, Филипп Гусев, Николай Подшивалов, Тихон Гладких и Василий Загвоздкин производились в фельдфебели, а стрелки Петр Пономарев и Никита Смирнягин – в младшие унтер-офицеры[32]. После ранения в руку В. Г. Нехонов был назначен комендантом села Покровское, где и пробыл до июля 1919 г., когда началось отступление белой армии на восток. Он прошел с белыми войсками путь через Сибирь, был награжден знаком «За Сибирский ледяной поход» и произведен в прапорщики. Вместе с остатками армии отступил в Приморье, где служил в Никольск-Уссурийской уездной полиции, а в октябре 1922 г. вместе с армией ушел в Маньчжурию. Началась эмигрантская жизнь.
В 1923 г. В. Г. Нехонов некоторое время работал в Харбине на заводе М. С. Барского мастером литейного цеха, но на следующий год перешел на должность делопроизводителя Главного полицейского управления в Харбинскую городскую полицию, где и прослужил до 1929 г. Для большинства русских эмигрантов это были годы относительного материального благополучия, и в 1926 г. В. Г. Нехонов женился на Варваре Семеновне Григорьевой, в 1927 г. у них родился сын Виктор. Уволившись из полиции, В. Г. Нехонов занимался коммерцией и приобрел легковую машину, которую сдавал внаем. Но уже в 1938 г. ему пришлось уехать в провинцию, где он работал десятником лесных японских концессий «Нисиока» и «Кондо». В апреле 1940 г. он вернулся в Харбин, где жил на случайные заработки[33].
Эмигрантская жизнь была нелегкой, но то, что происходило на Родине, в Советской России, не шло с ней ни в какое сравнение. Еще в 1930 г., во время коллективизации и раскулачивания, младшие братья Владимира Иван и Александр уехали подальше от родных мест, на большую стройку химического комбината в Березниках. Так делали многие крестьяне, для того чтобы затеряться в огромной России и вырваться из колхозного рабства. Но помогало это не всем. 23 февраля 1938 г. Иван и Александр были арестованы и обвинены в том, что они японские шпионы и что на службу в японскую разведку их завербовал старший брат Владимир, якобы нелегально приезжавший в СССР в 1930 г. Иван был осужден и расстрелян 24 октября 1938 г., а Александр досидел до лета 1939 г., когда дело на него было прекращено. 5 июля 1939 г. он был освобожден[34].
После прихода советских войск в августе 1945 г. в Харбин и основательной чистки эмигрантов карательными органами В. Г. Нехонов не был репрессирован, но состоял на учете органов госбезопасности. Владимир Гаврилович оставался в Харбине до 1956 г. и в этом же году вернулся в СССР. Его семья осталась в Харбине. Позднее его сын Виктор уехал в Австралию, а оттуда в США. Виктор был регентом церковных хоров и скончался в Сан-Франциско 2 марта 2012 г.[35] Владимир Гаврилович приезжал в 1956 г. в Березники и виделся со своим братом Александром, после чего уехал на поселение в назначенное ему село Потехино Боградского района Красноярского края[36]. Там он и скончался 23 апреля 1959 г., и был похоронен на сельском кладбище[37].
[1] ЦДООСО, ф. 41, оп. 2, д. 363, л. 18.
[2] Kronika 3. střeleckeho pluku... S. 229–231; РГВА, ф. 423, оп. 1, д. 22, л. 41, 95.
[3] РГВА, ф. 1334, оп. 2, д. 32, л. 2–6.
[4] Там же, ф. 1334, оп. 2, д. 352, л. 347.
[5] ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 57 889, л. 84.
[6] Там же, д. 62 232, л. 5об.
[7] Там же, д. 29785, л. 1–53.
[8] Там же, л. 102, 113.
[9] Там же, д. 62 232, л. 5, 93, 97,102.
[10] Там же, д. 59 356, л. 58–59.
[11] Там же, д. 64 086, л. 27, 32.
[12] Там же, д. 24 857, л. 3.
[13] Там же, л. 112–117.
[14] Там же, л. 5–6.
[15] Там же, л. 64–65.
[16] Там же, л. 95–96.
[17] Там же, л. 124–150.
[18] Там же, л. 273.
[19] Там же, д. 30 906, л. 68.
[20] Там же, д. 20 972, л. 29.
[21] Там же, д. 41 300, л. 26.
[22] Там же, д. 30 906, л. 67.
[23] Там же, л. 93.
[24] Там же, д. 36 807, л. 44.
[25] Там же, д. 42 846, л. 32.
[26] Там же, д. 30 906, л. 66.
[27] ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 25 014, т. 1, л. 138. П. Г. Черемных пробыл в лагере до 1947 г. и после освобождения был отправлен на поселение в Печерский район Коми АССР. В 1955 г. реабилитирован, судимость снята.
[28] ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 30 906, л. 65.
[29] Там же, д. 76 566, л. 170.
[30] Там же, д. 47 986, л. 62.
[31] Государственный архив Хабаровского края (ГАХК), ф. Р-830, оп. 3, д. 33 258, л. 1–7. В анкете за 1935 г. В. Г. Нехонов отметил, что за Великую войну он был награжден Георгиевскими крестами 4, 3 и 2-й степени, а в анкете за 1940 г. – Георгиевскими крестами 4 и 3-й степени.
[32] РГВА, ф. 39 517, оп. 1, д. 35, л. 127.
[33] ГАХК, ф. Р-830, оп. 3, д. 33258, л. 1–7.
[34] Пермский государственный архив новейшей истории (ПермГАНИ), ф. 641/1, оп. 1, д. 12 277.
[35] Западно-Американская епархия. Русская православная церковь за границей. URL: http://archive.wadiocese.org/news.php?id=C50_105_2.
[36] ПермГАНИ, ф. 641/1, оп. 1, д. 12 277, л. 78об. Ныне это Республика Хакасия, село Большая Ерба Боградского района.
[37] Данные отдела комитета ЗАГСа при правительстве Республики Хакасия по Боградскому району.